Представьте склад, где пылятся сокровища на 113 млрд рублей. Звучит как сюжет приключенческого романа, но это реальность: именно столько государству досталось в результате конфискации имущества у коррупционеров. И главная драма в том, что почти всё это богатство остаётся невостребованным.
Масштабы неиспользованного потенциала
На балансе государства числится около 9 000 объектов недвижимости. Казалось бы, такой объём активов мог бы стать серьёзным источником пополнения бюджета. Но реальность куда прозаичнее:
- С 2021 года удалось продать лишь 240 объектов — менее 3 % от общего числа.
- С 2023 года в аренду сдано около 224 объектов.
- Доходы от приватизации составили 3,2 млрд рублей, а от аренды — всего 832 млн рублей.
Иными словами, казна получила лишь малую толику того, что потенциально могла бы заработать.
Почему система не работает
Корень проблем кроется в трёх ключевых «узких местах».
Разлад между ведомствами
ФССП и Росимущество, вместо того чтобы действовать сообща, работают словно по разным инструкциям. Отсутствие единых правил учёта приводит к тому, что имущество может «потеряться» — и никто не заметит пропажи. Система напоминает механизм, где шестерни вращаются вразнобой, не передавая импульс дальше.
Бюрократические марафоны
Оформление прав собственности растягивается на полтора‑два года, а иногда и дольше. Главная причина — черепашья скорость снятия судебных арестов. В результате 404 объекта стоимостью 1,1 млрд рублей годами остаются в подвешенном состоянии. Они не приносят дохода, но требуют учёта и контроля — настоящая «мёртвая зона» в имущественном фонде государства.
Законодательные тупики
Иногда препятствия возникают там, где их меньше всего ждёшь — в самих законах. Яркий пример — запрет на продажу более 2 000 земельных участков в Подмосковье. Общая площадь этих территорий — 581 га, а их кадастровая стоимость оценивается в 2,7 млрд рублей. Земля просто “стынет”, не принося пользы ни государству, ни обществу.
Ещё одна болезненная точка — 296 квартир и домов общей стоимостью 2,3 млрд рублей. Эти объекты простаивают с 2019 года. Продать их невозможно из‑за жёстких ограничений по стоимости и процедуре реализации. Со временем пустующие здания ветшают, теряя и без того призрачную коммерческую привлекательность.
