Сведения о рекордных выбросах в атмосферу, длившихся в Нижнем Тагиле почти десять дней, а также о слепоглухонемой позиции регионального отделения Росприроднадзора, предпочитающего скрывать от прессы суммы налагаемых на экологических вредителей штрафов, не замечать очевидного и не выносить мусор из избы, дошли до федерального руководства ведомства.
На одном из рабочих заседаний по охране атмосферного воздуха руководитель Росприроднадзора Светлана Радионова высказала идею дисквалифицировать должностных лиц крупных компаний, приносящих вред природе.
Сказать, что данная мера с достаточной очевидностью назрела – это ничего не сказать. Она уже перезрела, стала жизненно важной.
Инициативу Радионовой одобрил Дмитрий Демешин, заместитель генерального прокурора Российской Федерации. Оба они полагают, что чисто символические штрафы не способны повлиять на нарушителей экологического законодательства.
«Мы предлагаем ввести норму дисквалификации должностных лиц крупных компаний. Это очень действенно, когда человек понимает, что он может лишиться своих миллионных выплат. Мы просим поддержать нас и ввести дисквалификацию, это гораздо более действенный метод, чем штраф в 30 тыс. рублей на должностное лицо», – приводит слова Радионовой ТАСС.
При этом глава Росприроднадзора уверена, что дирекции заводов и комбинатов сознательно идут на должностное преступление:
«Они всё прекрасно знают, когда отключают газоочистное оборудование, когда дают команду на выбросы из неавторизированных источников с превышениями. И одно дело – технологические трудности при аварийной ситуации, а другое дело – ежедневные и еженощные нарушения закона».
Примерно об этом же самом несколькими днями ранее говорил «Реальному Тагилу» и председатель РОО СО «ЭКОПРАВО» Андрей Волегов, уверенный, что нормы права и размеры штрафных санкций природоохранного законодательства на данный момент перестали соответствовать реальности.
«Эти штрафы не могут ничего изменить. Они должны быть соразмерны степени вины. И, возможно, нарушителей стоит подвергать не только административному, но и уголовному наказанию. Если предприятие раз за разом будет вынуждено расставаться с десятками миллионов рублей прибыли из-за того, что допускает вредные выбросы в городскую атмосферу, то его руководство, может быть, задумается, стоит ли это делать впредь. Но пока это не получится реализовать, так как серьёзных мер воздействия в законе не прописано. Закон в этом отношении весьма снисходителен и неповоротлив. Я считаю, что было бы правильно, если бы, не откладывая дело в долгий ящик, тагильчане, наша общественность обратились к городским и областным законодателям с инициативой ужесточения природоохранного законодательства. Этого можно добиться, но только всем вместе. Поодиночке здесь не победить».
Пикантность ситуации, однако, кроется в том, что реализовывать предполагаемые новые нормы штрафов и наказаний предоставляется тем же самым лицам, которые и должны подвергаться дисквалификации. Крайне маловероятно, что они «сами себя выпорют».
Следовало бы обратить внимание на то, что в некоторых европейских странах против предприятий, допустивших причинение вреда окружающей среде, вводятся санкции, не допускающие их функционирование вплоть до того часа, пока они не представят документы о компенсации причинённого ущерба. Разумеется, вряд ли кто в Нижнем Тагиле пойдёт на закрытие, пусть и временное, металлургического комбината или Уралхимпласта, однако как теоретическая мера воздействия в Административном кодексе о правонарушениях это было бы уместно.
