Сергей Орестович Белоусов всю жизнь работает в школе и уже двадцать восемь лет руководит военно-патриотическим клубом «Витязь», воспитанниками которого он гордится и может говорить о них часами. А потому и нашу беседу мы начали с его клубной работы.

— Сергей Орестович, часто ли вы сталкиваетесь с негативным отношением к своему клубу? Ведь слово «патриотизм» изрядно загадили. Говоришь «военно-патриотический» и сразу сводит скулы.  

— Есть такое, но в последнее время все-таки все меньше и меньше. Конечно, когда мы начинали в 1993 году, отношение к армии было, мягко говоря, негативное. А сейчас посмотрите, что президент сделал для армии. Новая современная техника. Новые самолеты. Какие танки. Какие артиллеристские установки. Я руками и ногами за такую политику. И отношение народа к армии поменялось. У меня каждый год из моих выпускников кто-нибудь обязательно поступает в военные училища. В 2020 году Арсен Рыбаков стал курсантом Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге. Мои ребята на Дальний Восток собираются в морскую пехоту. Девчонки будут поступать в Уральский юридический институт МВД России. И везде они на хорошем счету. Почти сразу становятся командирами отделений. База у них очень хорошая.

— Чем заняты воспитанники «Витязя»?

— Направлений у нас два. Музыкально-хореографическое и военное дело. С песнями и танцами мы много раз выигрывали различные конкурсы, даже в Москве в Сокольниках пели. А что до игры в «Зарницу», то здесь уже нужна физическая подготовка. Я всем говорю, хорошо, что ты четырнадцать раз подтягиваешься, но противники так тоже могут. И для того, чтобы всех удивить, нужно подтягиваться хотя бы раз двадцать, а то и больше. Поэтому здесь на первом месте физическая, огневая, строевая и медицинская подготовка. Учим историю России. И отдельно историю Великой Отечественной войны. В школе на нее пять часов учитель тратит, а мы каждую битву и операцию подробно разбираем. Представляете, какая это база? У нас 512 грамот и 64 кубка с различных конкурсов и соревнований.

— Каким было ваше собственное детство?

— Детство было очень активное. Учился я средне — отличником не был, но и троечником тоже. А когда в первый раз принес из школы двойку, отец посмотрел в табель и сказал: пойми, ты учишься не для меня, а для себя. Хочешь быть строителем? Учись. Мозг включился. И двойки потом были только шальные. А строителем я, и правда, мечтал стать. Как отец. В школе любимым предметом была история. Для меня до сих пор является образцом и примером для подражания наш учитель истории и обществоведения Петр Николаевич Манаков. Он был участником Великой Отечественной войны. И конечно, просто влюбил меня в свой предмет. Он был на самом деле учитель с большой буквы. А я активно участвовал в общественной работе. Был даже одно время секретарем комсомольской организации школы. С 6 класса участвовал в военно-патриотической игре «Зарница». Эти игры вложили в нас определенный багаж знаний, который потом мне пригодился и в армии, и вообще в жизни. Много занимался спортом. Окончил школу имея пять спортивных разрядов. Лыжи, баскетбол, волейбол, но предпочтение отдавал футболу. Играл в молодежной команде «Уралец». 

— И куда решили пойти после школы?

— На базе нашего филиала УПИ собирались открыть специализацию «Колесно-гусеничные машины», я сдавал уже экзамены, но тут факультету было предложено переезжать в Челябинск. У нас в Нижнем Тагиле эту специальность не открыли. И поэтому в сентябре 1978 года мне пришлось идти на работу. Я оказался лаборантом Центральной лаборатории строительных материалов треста «Тагилстрой». Был дружинником — бойцом комсомольского оперотряда. Обеспечивали, например, порядок на новогодних елках. С детьми. И вот в сторону педагогики меня и потянуло. Отработал год и поступил в педагогический институт. Окончил его в 1984 году. Учился тоже неплохо. Два последних курса даже получал повышенную стипендию — 56 рублей 25 копеек. Жизнь в институте была не менее бурная. Буквально со второго курса пошел в стройотряд. Навыки строительные были. С 12 лет помогал отцу и перестроил его друзьям немало гаражей. Работал сварщиком. В стройотряде все это очень пригодилось. Стройотряд назывался «Альтаир». Начинал с бойца. Потом достиг уровня мастера. Вместе с нами в стройотряде был студент филологического факультета Анатолий Журавлев — сейчас очень известный артист театра и кино. Он наш уральский, с Верхней Салды. Работал он очень активно. Целое лето мы с ним проработали перед моим последним курсом, и сейчас я удовольствием смотрю фильмы, в которых он снимается. Работали мы в Алапаевском районе. Ремонтировали старые дома и строили новые. Меркантильный интерес конечно присутствовал. За свой второй стройотряд я получил за работу больше полутора тысяч рублей. Очень серьезные по тем временам деньги. Конечно, не машину, но мотоцикл «Ява» я на них тогда купил. И он до сих пор у меня. И я его никогда не продам, потому что память. Я очень часто теперь эти годы вспоминаю. И если бы была машина времени, вернулся бы туда, хотя бы на месяцок — пожить той жизнью.

— Это потому что трава была зеленее, а вы моложе?

— Нет-нет. Это просто была другая жизнь. Другая педагогика. Наставничество. Мы с придыханием смотрели на наших преподавателей, особенно участников Великой Отечественной войны. Мы были воспитаны единым духом. Сейчас говорят, что мы тогда ходили строем. Да ничего подобного. Просто все было по-другому. Педагогическую практику мы проходили в клубе при леспромхозе. И клуб по субботам набивался битком. Сами понимаете, никакой там цивилизации, а мы устраивали концерты. И Толя Журавлев играл на всех видах инструментов. Сценки ставил. Уже тогда было видно, что он классный артист.

— Куда распределили после института?

— Мне предложили работать в поселке Полуночный в Ивдельском районе. Три года отсрочки от армии. Но я все-таки решил идти служить. У меня два деда погибли на фронте. Батя служил на Тихоокеанском флоте, а я буду в кустах отсиживаться? Они, кстати, с мамой во Владивостоке и познакомились. Она работала поваром в столовой, а он — моряк — туда приходил обедать. Меня распределили в закрытый город Свердловск-44, где я стал работать учителем труда и черчения в школе №54. Отработал с сентября по ноябрь и был призван в армию. Отправили в Баку. Я уезжал из дома 12 ноября, мороз был минус сорок. Одел на себя все самое теплое. А тут все теплее и теплее. В Баку приехали, а там плюс пять и дождь. Два шага в валенках сделал — все ноги мокрые. Дальше по узкоколейке отвезли нас на станцию Ляки. Там в первую очередь отбирали тех, у кого были права. У меня были сразу три категории A, B, C. Так я попал водителем в службу тыла. Там были склады, с которых выдавали обмундирование, продукты и прочее. Три месяца я возил на «УАЗике» командира. Потом он поплотнее изучил мое личное дело и, увидев, что у меня педагогическое образование, направил меня по специальности — заниматься воспитанием личного состава. Сначала командиром отделения. Потом заместителем командира взвода. Раньше всех вставал, позже всех ложился. Отвечаешь за то, чтобы солдат был накормлен, сыт и здоров. Учебка была в Куткашене. А потом нас перевели под Сумгаит. И если Куткашен был в горах, и было чуть-чуть комфортнее, то здесь уже ноги на построении прикипали к бетону. Страшная жара. Спрятаться некуда. Зима тоже не очень. Постоянно мелкая морось. С Каспия дул ветер с песком, очень было некомфортно. Особенно следил, чтобы солдаты вовремя меняли и перешивали подворотнички. Потому что песок и любая грязь — это неминуемое раздражение кожи, фурункулы и прочее. Прошел курсы, получил звание сержанта. Два или три раза мне предлагали остаться на сверхсрочную службу. Служить уже офицером. Но тяга к дому взяла свое. Я вернулся в Нижний Тагил.

— Но ведь военруком сержант Белоусов становиться не планировал?

— Я собирался мастером на завод. Но когда приходил вставать на учет в военкомат, то начальник второго отдела Сергей Дмитриевич Тихановский предложил мне стать военруком. Это было неожиданно. Но мне пообещали всестороннюю помощь и я согласился. А ведь раньше устроиться военруком было очень непросто. Это обычный учитель писал заявление в школе у директора. А военруков утверждали через военкомат. И приказ подписывали в городском отделе образования. И так я начал свою педагогическую деятельность. В 24 года молодым военруком. А все остальные были старше и опытнее. Многие прошли войну. Меня отправили на курсы повышения квалификации, где я получил звание лейтенанта. Присматривался первый год, прислушивался. Ходил на уроки к старшим коллегам. Учился. Перенимал опыт. Они все с открытой душой меня принимали. А через два года у меня появились первые результаты. Мой ученик Иван Смединский был признан лучшим командиром по Ленинскому району Нижнего Тагила среди 23 команд. Хотя команда заняла пятое или шестое место, он стал лучшим в личном зачете. А еще второе командное место по стрельбе и строевой подготовке. Меня все кинулись поздравлять. До меня наша школа выше 10-11 места не поднималась. Это был очень хороший рывок. А еще через год у меня появились первые разрядники по стрельбе из пневматической винтовки. Сам я тоже не оставался в стороне. Мы с моим товарищем, учителем истории пришли в ДОСААФ. Взяли нас в секцию стрельбы. Мы стреляли из револьвера, из спортивного пистолета, но у меня лучше пошла малокалиберная винтовка. Я стал кандидатом в мастера спорта.

— Военрук в советской школе, в неофициальной табели о рангах где был? На какой ступени? 

— Военрук был вторым лицом после директора. На нем держался весь организационный порядок. Дежурство по школе, по этажам, по столовой. Фактически военрук — правая рука директора. И когда я стал военруком, к моему мнению тоже прислушивались. Ранг очень высокий был у преподавателя начальной военной подготовки.

— А потом наступили девяностые и должность военрука упразднили.

— Появились преподаватели ОБЖ. Основ безопасности жизнедеятельности. Мы у себя в Нижнем Тагиле первыми в области приняли учебную программу по преподаванию этого нового предмета. Полковник Юрий Викторович Репин написал первую брошюру. Многие военруки, кто постарше, ветераны войны ушли тогда из школы на пенсию. И уходили с тяжелым сердцем. А мне деваться было некуда. Молодой, до пенсии далеко. Пришлось перестраиваться и трансформироваться в преподавателя ОБЖ в этой же школе №64. Лихолетье, конечно. Зарплату задерживали, не давали. Выкручивались все, как могли. И задумался я о дальнейшем росте. И решил в 1999 году поступить в Академию государственной службы. Там встретился с представителями Института развития образования. И пришел туда, чтобы повысить свою квалификацию. Мне очень нравилась философия. Я много читал. Очень любил Рабиндраната Тагора. И параллельно с Академией госслужбы я стал соискателем на кафедре философии ИРО. Академию окончил в 2001 году, а еще через год — Институт развития образования. И встал вопрос, где защищать диссертацию. Была выбрана тема «Мировоззрение Петра Федоровича Каптерева» (Петр Каптерев — 7 (19) июля 1849, село Кленово в Подмосковье — 7 сентября 1922, Воронеж. Российский и советский педагог и психолог. Основоположник отечественной педагогической психологии). Чем он мне понравился? Это был не очень известный, но выдающийся педагог, философ и психолог. И я это доказал своей работе. Но как защищаться? Ткнулся в Уральский университет. Тишина. Всем не до меня. Я думал-думал. Махнул рукой и поехал в МГУ. Ударило в голову. Прямо с поезда на кафедру философии. И попал на заведующего кафедрой Михаила Александровича Маслина. Вот, говорю, приехал к вам с Урала. Он очень удивился, но согласился меня выслушать. Диссертация была почти готова. Такая полуконфетка. Я был готов к любой критике. Еще поработал над текстом и в 2004 году защитился на кафедре отечественной философии Московского государственного университета, став кандидатом философских наук. В 2002 году после окончания института предложений о работе не было. И тут мне позвонил декан химико-биологического факультета педагогического института Василий Иванович Шилов. К тому времени я уже получил высшую категорию как преподаватель ОБЖ. И мне предложили организовать и открыть факультет ОБЖ. Я согласился. Написал с ноля 12 учебных программ. И мы стали работать. В 2005 году у нас уже были первые выпускники-заочники. Позже мне предложили читать лекции на факультете социальной работы. Мне снова пришлось написать программу «Организация, управление и администрирование социальной работы». Здесь помогли знания, полученные в Академии госслужбы. А потом еще восемь новых программ написал для будущих управленцев. И работал сразу на двух факультетах. Но и работу в школе я тоже не бросал. И в своем клубе «Витязь» работал. У меня тогда было видимо по 28 часов в сутках. Так мы работали до 2016 года. А потом началась оптимизация, и мне пришлось из института уйти. Я вернулся в родную школу, которую, собственно и не бросал — все эти годы работал там по совместительству.

— Вот вы, Сергей Орестович, сейчас тяжело вздохнули, упомянув возвращение в школу. Почему? Насколько комфортно вы себя сегодня ощущаете в роли обычного преподавателя ОБЖ?

— У палки всегда два конца. Если рассматривать ситуацию с точки зрения вздоха, то я 14 лет отдал институту. Создал с нуля несколько учебных программ, создал с нуля факультет ОБЖ. Очень много было сделано, а потом я получил по рукам и все пропало. Поэтому я и вздыхаю. Но если посмотреть на палку с другого конца, то школу я очень люблю, она меня нисколько не пугает. Я там работаю с 1986 года. Учил и учу разных детей. И их родителей тоже приходится учить. Но чем мне нравится нынешняя молодежь? Они не боятся задавать вопросы. Про жизнь. Про ситуацию в стране. Про внешнюю и внутреннюю политику. И мы с ними об этом разговариваем. И в школе. И в клубе «Витязь».